Иммануил Кант: История и описание природы страннейших случаев землетрясения, потрясшего большую часть земли в конце 1755-ого года
Природа не случайно разостлала вокруг для наблюдения и восхищения редкостные сокровища. Человек, которому доверено управление земными недрами, обладает способностью и желанием изучать их, и славит Создателя, глядя на них. Даже ужасные орудия искушения рода человеческого, сотрясения земли, ярость морской пучины, извергающие огонь горы побуждают человека к наблюдению и насаждены в природе Богом не иначе как истинные последствия утвержденных законов, как и другие, более привычные причины беспокойства, которые считаются более естественными лишь потому, что они более известны.
Наблюдение за столь страшными случаями поучительно. Оно заставляет человека смириться, показывая ему, что у него нет права, или, во всяком случае, он его потерял, ожидать от законов природы, какой Бог устроил ее, одних лишь удобных для него последствий, и, возможно, таким образом он учится постигать, что арена его страстей не может являться целью всех его намерений.
…
S. 434
Теперь я приступаю непосредственно к истории последнего землетрясения. Я понимаю ее не как историю несчастных случаев, от которых пострадали люди, не как список опустошенных городов и погребенных под обломками людей. Всё то страшное, что воображение может представить себе, нужно сложить воедино, чтобы в какой-то степени представить себе тот ужас, который должен был охватить людей, когда земля стала уходить у них из-под ног, когда всё вокруг них рушилось, когда взволновавшиеся пучины вод дополнили бедствие наводнением, когда страх смерти, отчаяние, вызванное потерей всего имущества, и, наконец, вид других несчастных лишили мужества даже самых стойких. Подобный рассказ мог бы растрогать, он мог бы, в силу его влияния на сердце человеческое, возможно, даже способствовать улучшению последнего. Но эту историю я оставляю более искусному писателю. Я же опишу здесь только работу природы, странные природные обстоятельства, которые сопровождали случившееся, и его причины.
…
S. 436
Землетрясение и наводнение 1 ноября 1755 года
Момент, в которой произошел этот удар, кажется, наиболее точно датируется 9 часами 50 минутами утра в Лиссабоне, и это время в точности совпадает с тем, которое было в Мадриде, а именно, 10 часов 17 или 18 минут, если различие в долготе между этими городами пересчитать во временной показатель. В то же время в удивительном объеме были потрясены воды, как те, которые видимо сливаются с мировым океаном, так и те, которые имеют с ним скрытую связь. От Або в Финляндии до архипелагов Вест-Индии редкий берег остался незатронутым этим явлением. Почти одновременно оно охватило участок в 1500 миль. Если бы было доподлинно известно, что время, за которое потрясение достигло Глюкштадта на Эльбе, выпало, согласно известиям в прессе, на 11 часов 30 минут, то из этого можно было бы заключить, что движению воды потребовалось 15 минут, чтобы достичь от Лиссабона гольштейнских берегов. Именно в это время оно наблюдалось на всем побережье Средиземного моря, и никто не знает всей широты его распространения.
…
S. 442
Это наиболее значительные странности истории, произошедшей первого ноября, и самые невероятные обстоятельства движения вод. Мне представляется правдоподобным, что землетрясения, происшедшие близ морского берега или рядом с водой, сообщающейся с морем, в ирландском Корке, в Глюкштадте и в некоторых местах Испании, большей частью приписываются напору стесненной воды, мощь которой должна быть необычайно высока, если принять во внимание стремительность ее удара, помноженную на охваченную ею площадь. Я придерживаюсь мнения, что лиссабонское бедствие, и то же можно сказать о большинстве городов западного побережья Европы, вызвано самим положением, связью упомянутой местности с океаном, вся мощь которого, кроме того, в устье реки Тахо усиленная узостью бухты, должна была необычайно сотрясти почву. Можно судить о том, было бы землетрясение заметно лишь в городах, лежащих у берега моря, в то время как внутри стран оно не почувствовалось, если бы давление воды не принимало в этом участия.
Последнее обстоятельство этого происшествия интересно еще и тем, что спустя небольшое количество времени, а именно около часа или полутора часов после землетрясения, было замечено ужасное возмущение воды в океане и переполнение Тахо, поднявшегося на 6 футов выше, чем обычно при паводке, а вскоре после того опустившегося ниже, чем при отливе. Это движение моря, происходившее долгое время после землетрясения и после первого ужасного напора воды, завершило разрушение города Сетубал, поднявшись над его руинами и унося всё, что пощадило содрогание земли. Если до того составить себе правильное представление о силе поднявшихся из глубин морских вод, можно легко представить, что с той же силой они должны были отпрянуть, после того как обрушились на необозримые окрестности вокруг. Время их возвращения зависит от объема того пространства, которое они охватили своим воздействием, а их напор, в первую очередь у берегов, также должен быть непомерно страшен.
…
S. 455
О пользе землетрясений
Кто-то ужаснется, услышав хвалебную речь о пользе столь ужасного наказания для человека. Я убежден, что от нее охотно отказались бы, лишь бы избежать страха и опасностей, с ним связанных. Так уж созданы мы, люди. После того, как мы предъявили незаконные притязания на удобства жизни, мы не хотим расплачиваться за приобретенные преимущества. Мы требуем, чтобы поверхность земли была устроены так, чтобы нам захотелось жить на ней вечно. Мы возомнили себе, что смогли бы лучше управлять ею для нашего блага, если бы провидение прислушивалось к нашему голосу. Так, например, мы хотели бы властвовать над дождем, чтобы иметь возможность распределять его в течение года для собственного удобства и всегда наслаждаться приятными днями, чередуя их с пасмурными. Но мы забываем о колодцах, без которых мы также не могли бы обойтись, а таким образом они не смогли бы наполняться. Так же мы не видим пользы в причинах, которые пугают нас, порождая землетрясение, и хотели бы устранить их.
Будучи людьми, рожденными, чтобы умереть, мы не можем вынести, что некоторые погибают во время землетрясения, и, когда видим беженцев, лишенных собственности, безутешны, что они потеряли свое добро, которого вскоре они лишились бы естественным путем.
Можно было бы с легкостью посоветовать, чтобы люди, строящие на земле, наполненной возгорающейся материей, были готовы к тому, что роскошь их зданий землетрясение превратит в руины. Но следует ли из этого, что можно проявлять нетерпение по отношению к провидению? Не было бы лучше рассуждать так: было необходимо, чтобы землетрясения время от времени происходили на земле, но не было необходимым строить на ней роскошные жилища? Жители Перу живут в домах, прочные стены которых невысоки, а в остальном они выстроены из тростника. Человек должен научиться приспосабливаться к природе, но он хочет, чтобы она приспосабливалась к нему.
S. 459
Заключительное наблюдение
Созерцание такого количества несчастных, пострадавших от катастрофы, среди наших сограждан, должно было пробудить любовь к человеку и заставить нас почувствовать себя сопричастным бедствию, которое обрушилось на нас с такой жестокостью. Но большой ошибкой было бы видеть всякий раз в подобной судьбе роковой приговор, вынесенный опустошенным городам за их злодеяния, а в тех несчастных, кого он коснулся, цель мести бога, изливающего на них справедливость из чаш своего гнева. Такой способ суждения является непозволительной дерзостью, претендующей на то, чтоб понимать намерения божественных постановлений и трактовать их в соответствии со своими взглядами.
Человек так увлечен сам собой, что видит самого себя единственной целью божественных устроений, словно он является единственным мерилом, по которому равняются все законы правления миром. Мы знаем, что вся воплощенная природа является достойным предметом божественной мудрости и его установлений. Мы являемся частью ее, а хотим быть целым, считая, что правила совершенства природы в целом не должны приниматься во внимание, а всё должно лишь приспособляться к нам в правильном отношении.
Всё, что в мире соответствует удобству и удовольствию, как мы себе представляем, существует лишь ради нас, и в природе не происходит изменений, становящихся для человека причиной беспокойства, если целью не является наказание, угроза или месть ему.
Однако мы видим, что многие злодеи покоятся с миром, что землетрясения с давних пор сотрясают некоторые страны, не делая различия между прежними и новыми жителями, что языческое Перу так же страдает от подземных толчков, как и христианское, и что многие города испокон веков избегают подобного опустошения, хотя и не могут считаться мерилом ненаказуемости.
Так что человек находится во мраке, когда хочет угадать намерения Бога, управляющего миром. Но мы не пребываем в неведении, когда речь идет о применении средств, как направиться по пути провидения к его цели. Человек рожден не для того, чтобы строить вечные хижины на помостах тщеславия, поскольку жизнь его имеет более благородную цель, и прекрасным подтверждением тому являются все эти опустошения, которые позволяют нам осознать, как преходящ мир даже в тех явлениях, которые кажутся нам наиболее великими и важными, чтобы напомнить нам о том, что блага земные не могут удовлетворить наше стремление к блаженству!
Я далек от того, чтобы утверждать здесь, что человек полностью подвластен неизменной судьбе законов природы, без снисхождения в его пользу. Именно та высшая мудрость, которая лежит в основе верного развития природы, которое не нуждается в улучшении, подчинило низкие цели более высоким, и именно ради тех намерений, во имя которых происходят наиважнейшие отступления от всеобщих правил природы, чтобы достичь бесконечно высоких целей, которые возвышаются над всеми средствами природы, именно этот промысел рода человеческого в царстве мира диктует законы самому естественному ходу вещей. Если какой-либо город или какая-либо страна сталкивается с бедствием, посредством которого божественное провидение ввергает в ужас жителей или их соседей, разве непонятно, чью сторону они должны занять, чтобы избежать грозящей им погибели, разве знаки имеют двойственное значение, так что нелегко понять намерения, к воплощению которых все пути провидения в один голос приглашают или побуждают человека?
Правитель, движимый благородным сердцем, которого трогают несчастия рода человеческого, постарается предотвратить бедствия войны для тех, кому и так со всех сторон угрожают тяжелые удары судьбы, и он будет благодетельным инструментом в доброй руке Бога, его даром народам Земли, которые никогда не смогут по заслугам оценить его величие.
Источник: Kants Werke, Akademie Textausgabe Band I, S. 429 - 462.
Перевод Анжелики Васкиневич
© 2012 Общество друзей Канта и Кëнигсберга